Время, которое так или иначе выражало себя поэтами – это антипод нынешнему. Цветаева пишет и о «поэтической позе», в которой упрекали Бальмонта: «То, что так часто принимают за позу, есть лишь природа поэта, странная обычному человеку… Позировать поэту не для чего: он настолько заметен, что первое его насущное желание – пройти незамеченным».
Сегодня поэт незаметен. Причем настолько, что и слэмы, и премии, и выступления с музыкантами, и мат не привлекают к нему искомого внимания. И дело тут даже не в количестве читателей-слушателей, а в качестве. Цветаева ощущала себя инструментом истории, у нее была своя миссия, она знала, что одновременно с ней действует еще другие «резиденты». Божественные, разумеется. Ну а что касается позы, то на сегодняшний взгляд не только Бальмонт, а все поэты Серебряного века – это явные позеры. То, что они ощущали как миссию – сегодня звучит неудобоваримой выспренностью. А вот на смену позе пришел имидж.
Цветаева считает, что «лирика неисчерпаема. Чем больше черпаешь, тем больше остается. Потому-то она никогда не исчезнет. Надоедает, когда… вместо собственных слов – каких угодно нескладных, звучат чужие – какие угодно блестящие». Конец прошлого – это начало нынешнего века преподнесли поэтов, говорящих чужими словами. Да и молодые идут тем же путем. Скажем, поэму «Проза Ивана Сидорова» теоретически мог написать кто угодно. Ведь автор находится «за кадром», текст сообщает нам лишь о мастерстве поэта, о том, что он разрабатывает фольклорную линию, способен выстроить, сдобрив юмором и меткими замечаниями, историю героя. Все того же человека «без лица», из столь нелюбимых Цветаевой. Но ведь это не лирический голос автора – Марии Степановой.
|