|
 Максим Козлов, протоиерей и настоятель домового храма МГУ, в своем интервью на «Правда.ру» затронул отношения Церкви к самоубийцам.
Отец Максим сказал, что когда речь идет о самоубийстве, как о грехе, тот тут подразумевается такого рода поступок, который является уходом от ответственности. «Например, если человек вел греховный образ жизни и понял, что он дальше просто не может существовать в человеческом обществе, то он не находит ничего другого, как скажем, наглотаться таблеток. Чаще всего такой выбор делают такие люди, которые не исполнили призвания и тех задач, возложенных на него Господом Богом в этой жизни. Но есть и другие виды того, что называют «добровольный уход из жизни».
Например, в древности девственницы, при взятии варварами города, чтобы не нарушить обеты девства, бросались со стен города. Даже блаженный Августин говорил, что это не есть самоубийство – это подвиг ради жизни и исполнения обетов во Христе. Естественно, что нельзя расценить как самоубийство и то, когда человек полагает свою душу на войне или в других сходных ситуациях, то есть, если он попросту приносит себя в жертву, добровольно расставаясь с жизнью ради того, чтобы спасти других людей.
А кто сможет осудить человека, который добровольно уходил из жизни в сталинских или в нацистских лагерях, ведь он прекрасно понимал, что он просто может не вынести меры мучений, как физических, так и нравственных, которые ему предстоят, и вот, чтобы не предать других людей: не заложить, не оговорить и не стать виной их гибели. Естественно, что и эти люди к самоубийцам не должны относиться.
Существуют довольно трудные ситуации, где определить меру того, что испытывал человек практически невозможно. Классический пример – Марина Цветаева, ведь по отношению к ней приснопамятный патриарх Алексий II дал разрешение творить заупокойные поминовения, ведь он понимал, какую меру мучений переживала несчастная раба Божия Марина, когда оказалась в Елабуге. К таковым людям есть церковное снисхождение», - рассказал Максим Козлов.
|
